В суровый год мы сами стали строже,
Как темный лес, притихший от дождя,
И, как ни странно, кажется, моложе,
Все потеряв и сызнова найдя.
Средь сероглазых, крепкоплечих, ловких,
С душой как Волга в половодный час,
Мы подружились с говором винтовки,
Запомнив милой Родины наказ.
Нас девушки не песней провожали,
А долгим взглядом, от тоски сухим,
Нас жены крепко к сердцу прижимали,
И мы им обещали: отстоим!
Да, отстоим родимые березы,
Сады и песни дедовской страны,
Чтоб этот снег, впитавший кровь и слезы,
Сгорел в лучах невиданной весны.
Как отдыха душа бы ни хотела,
Как жаждой ни томились бы сердца,
Суровое, мужское наше дело
Мы доведем - и с честью - до конца!

Ушёл из жизни ветеран,
Но от обид, а не от ран,
Где та страна, в которой жил,
Что защищал, что он любил?
Он трудно жил при жизни той,
Ему теперь: "Кто ты такой?",
"Медали можно ведь купить!",
Как он такое мог простить?
Другим путём идёт страна,
Ему подачка не нужна,
Дожил без денег до седин,
И обходился без машин.
А раны старые болят,
Он помнит лица тех ребят,
Что уходили на войну,
Не видя первую весну.
И вот уходят старики,
Подчас от боли и тоски,
Хотя есть внуки и семья,
Они - история твоя!